В Логове Могамбо

Дэнни ДЕНЗОНГПА: «Гималайский характер»

Автор: Борис Белокуров

«Кто же это такой?» - думал я когда-то, выходя с кинопо¬каза в одном из рабочих клу¬бов сонной патриархальной Калуги. Первым увиденным мною фильмом с Дэнни оказал¬ся сельский боевик «Самозванцы поневоле / Chor Machae Chor» (1974). И больше всех достоприме¬чательностей «колыбели космонав¬тики» меня в тот вечер занимал вопрос о происхождении запомнившегося артиста. Того, кто выглядел с непривычки удивительно, ибо в крайней степени отличался от привычных глазу красавчиков из масала-мелодрам: Раджеша Кханна, Дхармендры, Джитендры, Риши Капура. Даже от Баччана, которого на ранних этапах карьеры нередко поругивали за нетипичную внешность. Здесь же в чертах героя, расшвыривающего врагов с лёгкостью сеятеля, распространяющего облигации госзайма, не было ничего от бога и воина индийских храмовых фресок.

Наш человек в Сиккиме

Совсем наоборот: хищный взгляд, безжалостный при¬щур по-монгольски раскосых глаз, пластика не тигра, но быстрой поджарой пумы. Плюс неизменные усы, не то¬порщащиеся грозно, словно у Шатругхана Синха, но сви¬сающие вниз, что придавало актёру сильное сходство с мультяшным котом Леопольдом; с Леопольдом, приняв¬шим «озверин». Кто же он и откуда взялся? Китаец ли он, этот Дэнни (фамилия Дензонгпа в русских титрах «Само¬званцев» была пропущена; видимо, чтобы не травмировать психику зрителя непонятным словом), кореец ли? Или и впрямь потомок Чингисхана, какой-то неистовый монгол? Подозреваю, что не я один терзался этой неразрешимой загадкой. Заговор молчания вокруг Дэнни приобрёл характер национального бедствия, когда экраны взорвал один из самых яростных финальных аккордов централизованного кинопроката - «Как три мушкетёра / Jagir» (1984; на самом деле фильм носит более чем скромное название «Поместье»). Фильм Прамода Чакраварти был идеальным зрелищем для всякого индомана. Но если о Дхармендре или Митхуне хоть иногда удавалось прочесть в том же «Советском экране», то о Дэнни - хотя многим поклонницам он представлялся куда более видным мужчиной - пресса не сообщала ничего. Лишь ино¬гда в киножурналах Украины или Узбекистана можно было увидеть цветной постер с «мушкетёрами», но от этого было не легче. Тишина порождала слухи, самым громким из которых был тот, что Дэнни - сын китайско¬го мандарина, был похищен цыганами при атаке на ка¬раван, воспитывался в шатре, а в наши дни перемежает киносъёмки бандитскими нападениями на дома богатых людей. Мистер Дензонгпа сыграл не одну сотню ролей. Но думается, что и теперь мало кто из наших читателей хоть что-то знает о нём. Поэтому для начала постараем¬ся развеять все мифы, «выдать все схемы». Тем более, что, как это порой бывает, реальная биография артиста даст фору любому вымыслу.
Шеринг Пхинтсо Дензонгпа, взявший себе имя «Дэнни» и рождённый в 1948 году - никакой не монгол и не цыган, но потомок старинного аристократического рода, издав¬на решавшего судьбу княжества Сикким. Родина Дэнни -Восточные Гималаи, узкий перешеек, своего рода анклав, зажатый между Непалом, Бутаном и нынешним государ¬ством Бангладеш (в то время - восточная область Паки¬стана). Не самое популярное место; об этом регионе сейчас вспоминают не часто. По национальности Дэнни — бхотия, представитель маленького, но славного народа. Уклад жиз¬ни у бхотия не похож на известный нам по кинофильмам быт индийцев, а скорее схож с обычаями граждан Непала. Именно в Непале Дэнни впервые станет кумиром: и как ки¬ноактёр, и как певец, поющий на знакомом для горцев язы¬ке; полноправным соавтором шлягеров Латы Мангешкар и Мохаммеда Рафи он окажется уже после. Через год после рождения мальчика суверенитету его родных мест пришёл конец. Сикким был объявлен индийским протекторатом, сохранив формальный статус независимой области. Впрочем, пока власти были заняты беспрестанными хлопотами с Пакистаном, подобное по¬ложение мало отражалось на судьбах бхотийской знати. Юный Дэнни рос среди снегов, гор, лошадей и людей, чистых сердцем. В семье царил культ холодного оружия, и Дэнни буквально бредил им, так же, как и подвигами во славу отечества. Хотя, думается, догадывался, что войны на Земле в наши дни ведутся уже по иным правилам. Тем временем даже в небольших сёлах Сиккима открывались кинотеатры. Но фильмы Болливуда, которые вскоре нача¬ли проникать сюда с «большой земли», поначалу не произ¬вели впечатления на Дэнни. Мальчик, всей душой воспри¬нявший боль разделённой Индии, хотел стать солдатом, участвовал в школьных военных парадах и за идеальную военную выправку был премирован как наиболее отличив¬шийся курсант.
Лелея свою мечту, Дэнни готовился к поступлению в престижный Медицинский Колледж Вооруженных Сил. Но в 1962 году разразился очередной конфликт с Китаем. Не¬сколько парней из родной деревни Дэнни (в том числе и близкие знакомые их семьи) оказались призваны в армию и убиты. Когда в село привезли гробы с телами погибших, мать Дэнни решилась на серьёзный разговор с сыном и убедила его оставить помыслы о военной службе. «Чтобы меня потом трусом называли?» - поначалу огрызался юный Дензонгпа. Однако идти против воли матери было не в правилах рода. И тогда Дэнни, которому, выражаясь сло¬вами Гребенщикова, самой средой обитания было предна¬чертано всю жизнь «ходить из Непала в Сикким загадочной горной тропой», задумался о мире большого экрана. В школе Дэнни занимался в драматическом кружке. Однажды он спросил у матери: «А что, если я попытаю сча¬стье в кино?» Семейный совет единогласно проголосовал «за». Так Дэнни очутился в киноинституте города Пуна. Том самом, где обучались и Амитабх, и Митхун, и многие тысячи их менее удачливых коллег. Здесь Дэнни слыл отлич¬ником и счастливчиком. И после выпускных экзаменов его путь к славе не был устлан лепестками роз, но и не оказался тернист. Яркая внешность действовала на продюсеров как приманка. Типаж, казалось бы, однозначно подходил для изображения разного рода негодяев. Проблема состояла в другом. Северное произношение Дэнни оказалось непонят¬ным для большинства индийцев, проживающих в метропо¬лиях. Потребовалось переучиваться. К этой проблеме Ден¬зонгпа подошёл философски. Наибольшую трудность для него представлял язык урду, в то время - один из главных в кино. Овладеть им с наскока было непросто, и Дензонгпа попросил помощи у океана.

Говорящий с морем

"Когда я приземлился в Бомбее, - рассказывает он, - я каждый вечер приходил на пляж. Я беседовал с морем на урду. Вокруг меня собирались люди, которые не могли понять, что происходит. Они принимали меня за безум¬ца, взмахивали руками и восклицали: «Что с ним не так? Как зовут этого странного человека?» Усилия не пропали даром, орешек знания был расколот. «Однако, - говорит Дэнни, — мне до сих пор не верят, что я могу лишь говорить на урду, но не способен прочесть ни строчки». С 1971 года Дэнни представал перед зрителями мер¬завцем во многих картинах низкого пошиба, самая извест¬ная из них носит название «Zaroorat». Обычно Дензонгпа играл самодура-помещика, продажного полицейского или нечистоплотного в делах политикана. Были и другие, более «положительные» роли, такие, как появление Дэнни в ав¬торском фильме Гульзара «Mere Apne» или созданный им образ несчастного мужа-калеки в ленте Б.Р.Чопра «Dhund». Здесь речь идёт уже о зрелых и мастерских работах. Журналисты иронизировали: «Дэнни очень хорош, когда играет плохих парней, и не так уж плох, когда играет хороших». Здесь они ошибались: во всех своих ипостасях актёр был бесподобен. Постепенно Дензонгпа снискал славу актёра-хамелеона, способного сыграть и злодея, и обманутого су¬пруга, и героя-любовника. В этой универсальности с ним мог, пожалуй, соперничать лишь «человек-гора» Винод Кханна. У них у обоих - что редкость для кино Индии тех лет - не было на глазах шор, сдерживающих рамок опреде¬лённого амплуа.
В Болливуде Дэнни за глаза называют «наш скромняга». Действительно, все данные им интервью поражают какой-то буддийской сдержанностью, отрешённостью от шума и яркости ярмарки тщеславия, имя коей — кино. Вот несколько цитат, выхваченных из контекста: «Я никогда не смотрю своих фильмов. Мне вообще не нравятся фильмы. Я не люблю петь, ненавижу танцевать. И мне не кажется, что индийские фильмы хороши». Чего здесь больше, лу¬кавства или смирения? В одной из бесед Дэнни поясняет свою излюбленную, спорную, но заслуживающую внима¬ния мысль:
"Кто теперь снимает высокохудожественные картины? Даже у Шьяма Бенегала играет Каришма Капур! А своих фильмов я даже не смотрю! Последнее, что меня заставили посмотреть - «Бог-свидетель». Амитабх, знаете ли, Баччан настоял. Ну, вот ещё «Лагаан» - неплохой коммерческий фильм». В голосе слышится лёгкое снисхождение. Кино 50-х годов Дэнни находит более интересным. «Где ныне фильмы, подобные «Ганге и Джамне», «Великому моголу», «Двум бигхам земли"? Я даже «Месть и закон», который всё же в моём понимании является кинокартиной, не отнесу к этой категории. Славные времена ушли безвозвратно». Упомянуть в разговоре «Месть и закон» - означает вывести Дэнни, обычно столь тихого, из привычного равновесия, расстроить его. Обида, словно ноющая старая рана, и по сей день даёт о себе знать. Именно Дэнни должен был играть Габбара, наглого, вооружённого до зубов, озверев¬шего от вседозволенности бандитского пахана. Что-то там не срослось, и существуют разные версии произошедшего между Дэнни и кланом Сиппи (одна из них — не совпали съёмочные графики), но результат мы знаем, роль досталась Амджаду Кхану. Каприз судьбы: от человека, казалось бы, съевшего собаку на изображении разного рода врагов, «ушла» роль главного злодея индийского - да, впрочем, и мирового кино. Ведь само имя Габбара настолько прочно вошло в народную речь, что является общим определением беззакония. Так, в Петербурге 20-х годов, после гром¬кого дела о коллективном изнасиловании в Чубаровском переулке, слово «чубаровец» ещё долго служило синонимом понятия «насильник, отпетый хулиган"; некоторые пожилые ленинградцы и поныне употребляют его. В Индии негодяя назвали бы не «чубаровец», а «габбаровец». Если же отвлечься от Габбара, как мифа, навеки сросшегося с бородатым Амджадом Кханом, то до сих пор неясно, кто из них двоих - Амджад или Дэнни - сыграл бы точнее. Смог бы Дензонгпа адекватно воспроизвести этот торжествую¬щий хохот хозяина жизни, эту непередаваемую уголовную аффектацию? Нам неизвестно, сохранились ли в архивах кинопробы к «Sholay» с участием Дэнни. Возможно, когда-нибудь историки кино их найдут. Конечно, впоследствии Дэнни отыгрался на славу. Наше¬му зрителю хорошо известен фильм «Абдулла / Abdullah» (1980) В отличие от мультижанрового полотна «Sholay», «Абдулла» представляет собой классическую балладу о «дакойтах» — вооружённых головорезах. Это обширный и полноправный пласт кино Болливуда, не столь известный (за исключением разве что «Гиты из Ситапура») у нас, но очень любимый алчущими справедливости индийцами. Бандит Кхалилл в «Абдулле» подобен явлению природы, стихийному бедствию. Словно смерч он со своим летучим отрядом врывается в и без того нищие поселения, где сеет гибель, после чего тут же скрывается в барханах. Благород¬ный шейх Мохаммед (Санджай Кхан, он же стал и режиссё¬ром фильма) может годами выслеживать его, но всё тщетно. Сложно искать жёлтого дьявола под палящим солнцем. Невероятная жестокость Кхалилла - не способ выживания, как у Габбара, который постоянно озабочен бытовыми про¬блемами своей банды: запугать жителей, отобрать пшено, накормить приспешников. Для Кхалилла зверство — своего рода самоцель, он самовыражается в нём, как иные в ис¬кусстве, что позволяет поставить роль Дэнни в один ряд с лучшими работами Амриша Пури. Любой зритель, не чуждый мистического, легко может увидеть в Кхалилле символ пустынного инферно, раскалённого песчаного ада. Главным же негодяем, сыгранным Дэнни, ныне по пра¬ву считают Канча Чина из великой криминальной драмы «Огненный путь / Agneepath» (1990). В своё время фильм почему-то не был оценён по достоинству. Сейчас же многие именитые люди индустрии (в их числе Шахрукх Кхан) назы¬вают его в числе сильнейших киновпечатлений. «Огненный путь» достаточно известен и у нас, стоит лишь отметить, что драма истерзанной души Виджая Динанатха Чавана, вопло¬щённого Баччаном, не была бы столь убедительной, если бы ему не противостоял Канча, контрабандист, захватчик земель, король преступного мира, фигура отнюдь не менее зловещая, чем Габбар или Кхалилл. Глаза - зеркало души - у Канча Чина постоянно скрыты за тёмными стёклами очков. Своей игрой Дэнни показывает, что души у такого человека, возможно, нет и в помине.

Мир, полный любви

Совсем иной тип антигероя создан Дэнни в мадрасской мелодраме «Любовь не сломить / Pyar Jukhta Nahin» (1986); среди фанов Митхуна фильм в то время котировался на уровне «Танцора диско». Здесь злодей не вооружён винтов¬кой, не обмотан пулемётными лентами. Влиятельный сетх, миллионер Пратап, обладает другим, не менее страшным оружием - сословными предрассудками, бесконечной кос¬ностью убеждений. Разлучая собственную дочь с возлю¬бленным, парнем скромного достатка, он тем самым сводит девушку с ума, заставляя её из ночи в ночь нянчить куклу, которую та принимает за своё так и не родившееся дитя. Фи¬нальный взгляд Дэнни, казалось бы, говорит о раскаянии. Но не слишком ли поздно оно пришло? В любом случае перед нами произведение, намекающее на возможность перемены мест слагаемых заплутавшей судьбы капиталиста.
Об эволюции человеческого духа рассказывают и упоми¬навшиеся «Самозванцы поневоле». Здесь сиккимский усач предстаёт перед нами в образе Раджу - уголовника, индий¬ского «вора в законе»; таких там называют словом «устад», что можно перевести как «учитель» или «наставник». Для со¬камерников, простых воришек, Раджу - своего рода бог. Те чешут ему пятки и поют ему песни, ибо их вождь обладает силой и смекалкой, недоступной простолюдину: «Мир по¬могает не тем, кто плачет». Вдруг в той же камере оказыва¬ется и Виджай, стереотипно справедливый персонаж Шаши Капура, образованный инженер, подло подставленный сильными мира сего. Происходит стычка, показывающая, что манера игры Дэнни тем ярче, чем отчётливее между героя¬ми конфликт. Впрочем, вскоре Раджу и Виджай становятся друзьями, совер¬шают побег и оказываются в деревне, где выдают себя за правительствен¬ную комиссию. Деревня, как водит¬ся, страдает под гнётом чиновников и бандитов. Наверное, полностью поли¬тический смысл «Самозванцев» может прочесть лишь житель сельской Индии, доведённой до отчаяния нищетой и коррупцией.
Именно на этом фоне характер Раджу, социально опасного балагура с неизменной бутылкой спиртного и вечной присказкой «твоя мать, моя мать» на устах, начинает меняться. Не в последнюю очередь и благодаря любви к селянке (в её роли — актриса Мина), не отягощенной и проблеском ума, однако ставшей единственным счастьем преступ¬ника. Вскоре он, на равных с Виджаем-победителем, уже устраивает в провинции импровизированную революцию. Зло побеждено, и герои отдают себя в руки правосудия. И если без вины виноватого Виджая скорее всего скоро вы¬пустят на свободу, то участь Раджу остаётся под вопросом. Ведь он - убийца и вор, и вряд ли ему светит амнистия за то, что он спас от произвола горстку крестьян. В этом -трагический пафос картины. Ещё более ранимый характер Дэнни создаст год спустя. Речь идёт о знаменитой ленте Фероза Кхана «Dharmatma», восхитительно вольной вер¬сии «Крестного отца». Как и у Марио Пьюзо, герой (режиссёр сыграл его сам) вынужден временно исчезнуть из большого города; здесь вместо традиционной Сицилии — горы Афганистана. Он тут же влюбляется в красавицу-кочевницу, не нужно долго думать, чтобы догадаться, что это Хема Малини. Противо¬стояние между Ферозом и Джангурой, предводителем та¬бора, которого играет Дэнни, и составляет добрую треть картины. Джангура - смельчак и рубаха-парень, но он не может открыто пойти ни против чужих чувств, ни против решения совета старейшин. Отсюда и бесконечная боль в его глазах; более грустного ревнивца не видел свет. Не имеет значения, что он делает: жарит ли на вертеле мясо, размахивает трезубцем или играет на флейте - волна об¬речённости, идущая от него, показывает, что в мире, пол¬ном любви для всех остальных, таких, как он, ждут лишь слёзы. Фильм настоятельно рекомендуется всем тем, кто хоть раз чувствовал, что его сердце разбито. Вспомним, что и в «Как три мушкетёра» поглощенный местью герой Дэнни наиболее неприкаян и одинок...
О Дэнни хочется писать ещё и ещё. Ни одна статья не в состоянии охватить все грани его дара; здесь требуется от¬дельная монография. Дензонгпа активно снимается по сей день, помимо этого он известен как живописец, писатель и скульптор. Не оставляет Дэнни и запись песен. Человек разносторонних интересов, он, помимо всего прочего, со¬держит две пивоварни, в Южном Сиккиме и в Ориссе, а также занимается разведением лошадей, к которым при¬кипел душой с самого детства. Сам же давно проживает в мумбайском районе Джуха, по соседству с кланом Баччан. О том, есть ли у Дэнни семья, пресса не сообщает реши¬тельно ничего. Но едва ли не каждый из нынешних актёров на вопрос о том, кто повлиял на выбор их профессии, завершает перечисление имён словами: «и, разумеется, Дэн¬ни». Наверное, это лучшее, что может дать жизнь.

Источник: журнал МИК №32 2008 г.

Девушек влечет к плохим парням

Злодей на экране, Денни Дезонгпа – монах в сердце. Filmfare обнаруживает, что он может смеяться над многим, даже над самим собой

"Я предпочитаю быть там, где климат благоприятен", - говорит Денни Дезонгпа, который планирует провести лето в родном городе Сикким. Он отклонил почти 40 сценариев после ставшего хитом «Robot» (2010), - ему хотелось чего-то, что радикально бы отличалось от того, что он играл прежде. Как, например, в необычном фильме «Frozen» (2007), который объездил 34 фестиваля и завоевал 18 наград.

Денни закончил курс в Институте Кино и телевидения (Film and Television Institute of India (FTII)) в Пуне. "Я умел петь и играть на флейте, поэтому поначалу думал, что буду учиться музыке. Но потом понял, что музыка, конечно, была лишь частью актерского дела!" С его нетрадиционной внешностью найти работу в кино было не так легко. "В 70-х большие кино-компании, такие как Gemini и AVM(из Южных) были ориентированы на создание семейных драм. Мне не было места в таких сюжетах.

Мне сказали, что я не похож ни на отца, ни на брата – единственно, что я мог получить, это роль слуги", - улыбается он. Но, тем не менее, его работа в кино набирает обороты. Денни дебютировал в фильме класса В «Zaroorat»(1971) режиссера BR Ishara. Затем появились «Mere Apne «(1971) - режиссера Гюльзара, римейк бенгальского фильма «Apanjan» Тапан Синха, в котором Дезонгпа сыграл небольшую роль кукловода. "Я отправился на встречу с настоящим кукловодом в Santa Cruz, чтобы лучше подготовиться к роли. Вскоре соседские дети окружили меня. Они прежде никогда не видели в своей местности парней с китайскими глазами", - вспоминает Денни.

Есть еще одна причина, почему он взялся за эту работу - главная роль в фильме предназначалась его любимой актрисе Мине Кумари. "Она сказала мне: " Tu toh mera asli bachcha hai (ты мой настоящий сын), посмотри - нос, совсем как у меня ". Вскоре такие хиты, как «Dhund», «Chor Machaye Shor», «Kalicharan», «Kala Sona», «Fakira» и «Laila Majnu Dhund» следуют один за другим . "Индустрия приняла меня. Я не был заинтересован в ведущих ролях, потому что главный герой обязан был танцевать, – не самое моё любимое физическое упражнение», говорит Денни, ставший одним из лучших злодеев в киноиндустрии.

Вспоминая свою экс-подругу, покойную Парвин Баби, Дени описывает ее как «хорошего человека, и очень красивого. "Мы были очень молодыми, прожили вместе четыре года. Это было большим событием тех дней. Мы замечательно провели время, но потом стали отдаляться друг от друга и расстались на хорошей ноте. Мы остались друзьями".

Позже, когда Парвин уже была с Кабиром Беди и Махешем Бхаттом, она жила тоже в Kalumal Estate (Махараштра), где и Денни. Актер вспоминает: "Парвин пригласила меня на ужин. У меня в те дни была новая подруга (актриса Ким Yashpal). Она опасалась Парвин. Я хотел дождаться Ким после съемок и когда добрался домой, обнаружил Парвин в моей спальне, за просмотром какого-то фильма на видео. Я просил Парвин не делать этого. Но она ответила: «Между нами ничего нет, мы просто друзья.» Я думаю, она сделала это нарочно", - снова смеется он.

Он помнит, когда впервые заметил в ней что-то ненормальное. ''Я был на ужине у нее дома. Стол украшали серебряные раковины. Когда я дунул в одну из них, Парвин испугалась. Вот когда Махеш сказал: "Она слишком пуглива эти дни, и превращается в отшельника.» Через несколько дней Махеш признался снова: "Парвин жалуется на недомогание. Она заботилась о тебе, и ты должен приехать поддержать её».

Годы спустя, Денни был одним из немногих на её похоронах. "Из тех режиссеров, кто когда-то выстраивался в очередь к ней, как к актрисе, почти никого не было с ней в тот день. Лишь несколько человек, в том числе Кабир, Махеш, Джонни Бакши, Ranjeet и Хариш Шах, продюсер её хита «Kala Sona» (1975)".

Почему его жена - лучшая

Денни в конце концов женился на Гаве, сиккимской принцессе. "Потому что она была лучшей", - улыбается он. "Я понял, - это любовь. Я встретил ее, когда она ещё училась последний год в школе. Когда моя мать была больна, она настояла, чтобы я женился на Гаве. Мы начали встречаться, и в конце концов поженились". Какие же причины у отчаянного холостяка для вступления в брак: "Это связь, которая удерживает нас. Ведь мы, актеры, как banjaras, мы можем выйти из под контроля. Так много девочек преследуют нас, dimag kharaab ho jaata hai. Брак держит вас навсегда. Уже 22 года".

Лучший друг - Джайя Баччан и почему он не сыграл Габбара Сингха - Денни Дензогпа

Джая была моей сокурсницей в FTII. В один из первых дней новички должны представить себя старшим. Когда я сказал, что мое имя Тшеринг Финтсо Дезонгпа, они не могли повторить его и засмеялись: "Давай еще раз, повтори еще!" Это стало шуткой. Мои однокурсники пытались называть меня «Shhssh shhhssh...», как будто я был щенок! Джая предложила мне упростить имя и назвала меня Дэнни».

Почему он не сыграл Габбара

Денни приподнял брови на вопрос о знаковой роли Габбара Сингха («Sholay,» 1975), которого в результате сыграл Амджад Кхан. "Я подписал контракт на фильм «Dharmatma» Фероза-bhai’s (Кханна) и должен был отправиться на съемки в Афганистан. Рамеш-ji (Сиппи) хотел для своего фильма те же самые сроки. Но контракт с Ферозом был подписан первым. Я говорил ему, что действительно очень хотел играть Габбара". Даже встреча двух режиссеров не смогла разрешить эту дилемму. Но Денни не сожалеет: "В результате не только родился такой прекрасный актер, как Амджад Кхан, но и я тоже оказался в выигрыше. Герою платили гонорар около 12 lakh рупий, в то время как Амджад начал с 11 lakh рупий. Я был рядом в очереди. Статус характерного артиста поднялся".